- Какие спектакли за эти пять-шесть лет можно назвать самыми удачными, любимыми… Или все, как дети, любимы одинаково?
- Конечно, все спектакли как дети! Но, наверное, первый - самый драгоценный, самый дорогой, мы долго над ним работали – «Двор». С него фактически и начался наш театр.
- Трудно ли заниматься русской литературой и театром с детьми, которые родились и выросли в Швейцарии?
- Нет, мне не трудно. И у меня нет никаких готовых теорий, а значит и догм. Просто, когда ты сам чем-то одержим, что-то безумно любишь и умеешь увлечённо об этом рассказать, это передается на уровне инфекции, если можно так выразиться (смеется). И, я надеюсь, мои ребята уже инфицированы хорошими стихами и хорошими песнями, потому что мне теперь не надо им все очень долго объяснять. Конечно, они многого не знают и в силу возраста, и совершенно другого образования.

Когда мы репетировали «Двор», мне надо было рассказать им о войне в Испании, почему Советский Союз в то время принял много детей из Испании, вообще - про советские времена, про сталинские лагеря, про Вторую мировую, чтобы им стало ближе, понятнее то, о чем они должны играть.
- Для этих детей Россия - Родина, или уже нет?
- Это сложный вопрос, если бы вы меня спросили, что такое для меня Родина, я бы не смогла дать однозначный ответ.
Я не знаю, вероятно, кто- то чувствует себя гораздо ближе к Швейцарии, к Европейской цивилизации, а кто- то - нет, но ведь почти у всех в России есть какие-то корни, живые дедушки и бабушки, другие родственники. К сожалению, не все папы и мамы имеют время рассказать что-нибудь из того, что знают сами, а главное, рассказать так, чтобы детям было интересно слушать, чтобы они восприняли информацию.
Но зато очень многие ребята уезжают на каникулы в Россию и любят бывать там, и живут на две культуры.
- Читают ли они художественную литературу на русском языке?
- Не буду лукавить: тех ребят, что берут в руки книжку на русском языке и читают, очень мало. Я даже согласна с тем, чтобы они изучали русскую классику, хотя бы по фильмам. Я им сама советую хорошие экранизации, например, "Анны Карениной», «Маленьких трагедий Пушкина». Надо искать любую возможность пробиться к ребятам, донести до них то, что если они будут ХОТЕТЬ ЗНАТЬ, то их игра на сцене будет интересней и богаче, потому что - чем ты меньше знаешь, тем меньше из себя представляешь.
- «Ромео и Джульетта» - ваш первый серьезный трагический спектакль?
- Если говорить о высокой трагедии, то, безусловно, да, но, чтобы придти к ней, мы с ребятами прошли большую школу, сыграв и прожив наш "Двор", «Сказку про Федота-стрельца» Леонида Филатова. Каждый спектакль - это ещё и практическая школа. Во "Дворе" - это умение эмоциями, пластикой, мизансценой, поэтическим песенным словом передать то, о чем мы говорим со зрителем. В "Федоте" - невероятное количество текста, блестящего филатовского стиха, специфического юмора, спектакль получился очень выразительным.
Поэтому к спектаклю «Ромео и Джульетта» мы пришли с каким-то багажом, иначе ничего бы не состоялось.
- Первый день Ромео и Джульетты в спектакле представляет совсем юная пара. Интересно, как эти дети понимают все тонкости трагедии…
- Я думаю, в самом главном - так же, как мы. Если мы вспомним себя в двенадцать, пятнадцать, семнадцать лет… В каждом возрасте мы улавливаем что-то свое, исходя из своего жизненного опыта, а теперь и из того, о чем написал Шекспир, ну, и что я им об этом рассказываю на репетициях. Любая роль, любая репетиция это - часовые разговоры, и не только мои монологи и объяснения, но и наши с ними диалоги.
- Как юные актеры относятся к долгим репетициям, занятиям?
- Сначала отвечу односложно. По-разному относятся. Кто-то уже втянулся в этот репетиционный процесс, самый любимый для меня. Кто-то говорит: «Я не могу это сделать на репетиции, я сделаю это на спектакле". Помните эту бессмертную фразу? "Голос я дам вечером". Да, на спектакле присутствует зритель, с которым происходит взаимный обмен энергией. Если происходит, конечно. Вот и приходится на понятном ребятам языке объяснять: дорогие, чтобы дать что-то зрителю, это нужно иметь, нарастить, наработать. Кто-то это понимает, кто-то - нет, но многие сегодня относятся к репетициям уже совершенно сознательно, понимая, что без подготовки ничего не выйдет.

- Интересно, как изменились ваши ребята после участия в спектакле «Ромео и Джульетта», их отношения между собой…
- Они очень повзрослели. Этот спектакль – серьезный этап не только в актерском , но и в человеческом созревании. Они увидели привычные вещи совершенно другими глазами. Когда мы начали работать над этим спектаклем, я начала свои репетиции с одной только "сверхзадачи", как мне представляется, с самой простой и самой определяющей историю Ромео и Джульетты мысли, а именно, что прекраснее Любви ничего на свете быть не может. Это неожиданно окрасило и их взаимоотношения. Они стали значительно добрее и внимательней друг к другу. Ребята стали нуждаться в общении, поддерживать друг друга, сложилась прекрасная команда.
- Во время спектакля я думала о том, какое же это счастье – прикасаться в этом возрасте к великой поэзии, проговаривать высокий слог Шекспира в блистательном переводе Бориса Пастернака. И еще о том, что этот высокий литературный стиль чрезвычайно украшает их жизнь, воспитывает больше и лучше, чем погружение в интернет, гаджеты и пр. Понимают ли дети каждое слово, которое произносят со сцены?
- Понимают. Я всегда объясняю им те слова, которые надо объяснять. Нередко мы говорим с ними о том, что после того, как они «связались» с великой литературой, негоже, сойдя со сцены, разговаривать друг с другом низким слогом, что нужно подбирать и выбирать слова. Надеюсь, что отношения между ними выходят на совершенно иной уровень. У нас есть спектакль «Чтобы весело было» по рассказам изумительной Надежды Тэффи и Аркадия Аверченко. В рассказах встречаются слова-обороты, давно вышедшие из употребления, и наши зрители-родители были просто потрясены, когда услышали, как их дети легко говорят и понимают то, что , как казалось родителям, недоступно для их понимания.
Это мне очень дорого.

- В вашей труппе есть очень одаренные дети, настоящие театральные таланты. Есть ли те, кто собирается свою дальнейшую жизнь связать с театром?
- Да, есть такие намерения у нескольких ребят, посмотрим, как сложится у них дальше. Понимаете, в чем дело, когда режиссер Вячеслав Спесивцев, мой первый театральный режиссёр и педагог, набирал в семидесятые годы прошлого уже века свою первую студию, он просто прошел по районным школам в пролетарских Текстильщиках и пригласил всех желающих. Он никого никогда не отбирал. И вот я благодарна ему за эту школу и за очень многое другое. В театре Спесивцева прошли самые счастливые три года моей жизни. Несмотря ни на что. Мы там практически жили, так как репетиции проходили ежедневно после школы. Именно у него я поняла поразительную вещь: никого не надо отбирать, это - неправильно. Сколько мы читаем в биографиях самых известных замечательных актеров, как их когда-то не приняли в театральное училище, и как им пришлось потратить несколько лет, чтобы все же поступить. А сколько принятых сразу так и не состоялись в актерской профессии? Даже самые крутые профессионалы, сидящие в приемных комиссиях, очень часто ошибаются. Экзамен - это лотерея. А я смотрю на ребят вот уже который год и не устаю поражаться, как из человека, который не мог сказать не то, чтобы громко, а вообще, чтоб можно было расслышать, как его зовут, увидеть его лицо, вдруг… проходит год, полтора - и ты его не узнаешь: он расцветает, и ты видишь на сцене Актёра.
- Театр – это самое поразительное из всех искусств потому, что включает все. Театр удивительно преображает людей, и, если б была такая возможность, я посоветовала бы всем родителям обязательно приводить своих детей в театральную студию, где они научатся разговаривать, общаться без стеснения, пропускать через себя очень важные слова…
- Да, и есть еще один конкретный аспект для наших детей, у которых дома в Женеве часто не говорят по-русски - через какое-то время наши студийцы начинают замечательно говорить и петь по-русски.

- Плюс к этому они обретают в студии прекрасных друзей-единомышленников, разновозрастно общаются, обожая друг друга…
- Общее дело, как известно - лучший цемент для людей, независимо от возраста. Именно общее дело способствует единению больше, чем что- либо иное. Опытным путем, кстати, я вывела, что когда маленькие ребята сидят на репетициях у ребят постарше, они так здорово впитывают в себя все, что происходит, что выучивают целые номера и потом выходят на сцену и легко «наступают старшим на пятки». Малыши у нас растут и развиваются гораздо быстрее, легче раскрепощаются.
- Это, как в семье, где есть старшие дети, младшие быстрее начинают говорить, ходить и т.д., так как живой пример гораздо нагляднее, чем советы родителей.
- Совершенно верно.
- Какие мечты у художественного руководителя театра "Happy Island"?
- Главная мечта – чтобы театр жил и развивался, чтобы приходили единомышленники, на которых я могла бы опереться, положиться, мне хочется, чтобы наше уникальное детище процветало, стало настоящим учебным театром, где обе составляющие - и школа, и театр, работали бы в гармонии друг с другом. Хотелось бы, чтобы наши ведущие актеры, получив высшее театральное образование, либо другое, оставались в театре потому, что театр только делает жизнь интереснее и богаче. И чтобы они могли получать за свою работу уже какие-то деньги потому, что они это вполне заслуживают. Наш театр – прекрасный сплав учебы и практики одновременно, ребята приобщаются к хорошей литературе, могут играть главные роли, было бы желание…
- Недаром ведь ваш театр носит название «Остров счастья»…
- Остров отделен от общей суши, и лишь ограниченное число людей могут разместиться на острове и стать счастливыми. А наше дело – действительно приносит настоящее счастье многим...