ВСЕ СМЕЮТСЯ И ПЛАЧУТ
Если пьесу Григория Горина «Поминальная молитва» вам просто почитают хорошие актеры, уже будет достаточный повод, чтобы придти в театр. Но театр «МОСТ» в этом сезоне предоставляет прекрасную возможность - увидеть полноценный спектакль по пьесе Горина. Григорий Долмазян многие годы вынашивал постановочные планы, и в умелых и любящих режиссерских руках персонажи пьесы ожили, заговорили. Мудрый ироничный текст поселил любовь в сердцах актеров и зрителей. К любой сцене этого спектакля подходит горинская ремарка: «Все смеются и плачут…».
Любому режиссеру, прежде чем взяться за «Поминальную молитву», нужно встретиться со своим Тевье-молочником. У Марка Захарова был Евгений Леонов. В камерном пространстве МОСТа все сконцентрировалось на артисте Евгении Никулине. Он – тот самый надежный фундамент, на котором строится крепкий красивый спектакль.
Скупая обстановка подчеркивает бедность быта, но на это никто не обращает внимания. В этом черно-белом пространстве столько всего происходит, так пестра и буйна сама жизнь, что в раскрашивании не нуждается.
Местечек в царской России насчитывалось предостаточно, жизнь там была похожей, смерть, тем более, а вот люди - разные. История большой семьи из маленькой Анатовки тронет любого зрителя, несмотря на специфический национальный колорит. И дело не в том, что добрососедство русских, украинцев и евреев подверглось тяжким испытаниям, что евреям, как всегда, досталось больше других, а в человеческих личностях, спасающих свое и чужое достоинство разными доступными способами: кто физически, а кто – просто юмором.
«Понимаю, что мы – избранный народ, Бог мой, но иногда выбирай кого-нибудь другого...», - горько шутит Тевье, когда тучи над их местечком сгущаются в который раз. И ведь не в раю жила семья Тевье-молочника – за чертой оседлости, без особых гражданских прав. Зачем вмешиваться в чужую жизнь. Люди сами мирно разбирались со своей верой, со своими батюшками да ребе: «Батюшка, а вот что раньше было: курица или яйцо? - А раньше, голубчик, все было...»; «Не может быть, чтобы в Сибири не было раввинов – раввины тоже люди, их должны сажать...».
Две трети спектакля зрители веселятся. Диалоги, написанные Гориным, совершенно не устарели, и по-прежнему остроумны, так и хочется цитировать некоторые перлы. У Тевье свои заботы: коров вовремя подоить, сыр хороший сделать, продать молоко свежим, дочерей удачно замуж выдать… Бог дал ему хорошую жену Голду (Людмила Давыдова), действительно, она - чистое золото: добрая, трудолюбивая, терпеливая. Вдвоем они вырастили пять чудесных дочерей, но как устроить их будущее в такое сложное время? Воспитанные в строгой вере, девушки хотели бы быть послушными родителям, но судьба распорядилась иначе.
Старшая дочь Цейтл (Наталья Дедейко), к которой сватается обеспеченный, по местным меркам, мясник Лейзер-Волф (Юрий Огульник), давно уже полюбила нищего портного Мотла. Так чаще всего и происходит: бедные тянутся к бедным, а деньги к деньгам. Но благородство натуры - самое большое богатство. Мотл (Леонид Семенов) застенчив, но настойчив. Опасность потерять невесту навсегда превращает его в яростного борца за свою любовь: он цитирует Священное писание побойчее самого Тевье и добивается своего. «Вежливый зять - уже неплохо, а теперь идите. Мне надо обрадовать маму. Да так, чтобы она не умерла с горя», - печально иронизирует отец над помолвкой дочери с нищим портным. И счастливые глаза влюбленных, ликуя, освещают скудную обстановку.
Вторая дочь Годл (Александра Кареева) влюбляется в студента Перчика (Георгий Антонов), мало того, что бедного, так еще и революционера, им предстоят тяжкие испытания. Третья Хава (Юлия Вергун) вообще уходит из семьи за своим русским женихом в православие, подвергая себя отцовскому проклятию.
Огорчения и печали, болезни и неприятности хорошо приправлены острым юмором Тевье. Цитата: «Урядник: «Хороший ты человек, Тевль, хотя и еврей». Тевье: «Кому-то надо быть евреем, ваше благородие. Уж лучше я, чем вы, господин урядник...».
Урядник (Анатолий Сафронихин), порядочный хитрец и взяточник, но свою меру знает, больше нужного не берет, и, человеком оказывается довольно порядочным: не раз предупреждает евреев о готовящихся погромах, искренне недоумевая, кому это понадобилось.
Как не улыбнуться на спектакле колоритному свату Менахему (Фамиль Велиев), хвастающемуся хорошим табаком и наличием галстука «бабочки», при этом демонстрирующему залу дырявые подошвы. Никто в Анатовке всерьез не воспринимает свата. Цитата: «Менахем, беря из чашки изюм: «Где вы берете такой крупный изюм, Голда?». «Это вы берете, а мы покупаем...».
Но от смеха до слез всегда недалеко. Умерла Голда. Ее могила тут, а Тевье с семьей надо покидать Анатовку из-за царского указа о выселении евреев. Вот тут подкатывает ком к горлу. За что? И трудно удержаться от слез, когда наступает момент прощания. Сосед плотник Степан (Павел Кулябин) обещает ухаживать за могилкой: «Что я, Голду брошу, что ль? Пока живой, я с ней... Да и потом... Я так понимаю, Тевль, люди только здесь, на этом свете, по разным кладбищам разбегаются. А ТАМ все вместе будем? Верно, Тевль?». А Лейзер, отбывающий в Америку, всовывает несостоявшейся невесте Цейтл деньги за несуществующую корову: «Мне будет приятно знать в Америке, что здесь пасется моя бурая... Не обижайте, прошу!». И как удержаться от смеха, когда к собравшемуся покинуть деревню навсегда семейству Тевье сват Менахем привозит свою маму (Валентина Василева) – «подышать воздухом».
«Господи милосердный, и Ты хочешь, чтоб я молчал? – не выдерживает Тевье, давший себе обет молчания. Смеется. За ним начинают смеяться остальные. Начинается какой-то нервный смех, перемежаемый всхлипываниями…».
А что еще остается в этой жизни после этого спектакля? Только поблагодарить постановочную команду за аутентичную музыку, костюмы и строгую сценографию, за смех и слезы зрителей.
фото с официального сайта театра МОСТ