«И только одна гимназисточка плакала…»

В рамках фестиваля "Золотая маска" состоялся гастрольный спецпроект БДТ им.Товстоногова. В числе лучших спектаклей -"Губернатор" режиссера Андрея Могучего

Психологическую прозу Леонида Андреева поставить так, чтобы нынче  собирать полные залы, может режиссер, только по-настоящему преданный театру и уверенный в себе. К столетней годовщине революции Андрей Могучий взял напряженно-страшный рассказ «Губернатор», в котором писатель, предчувствуя приближение кровавой революционной волны народного возмущения, размышляет  о многовековых устоях и личной ответственности каждого перед нравственным законом, о насилии и милосердии, о способности мыслить и чувствовать, данной не каждому.

Леонид Андреев, как всякий большой русский писатель исследовал глубину человеческой души, в которой значительная часть должна принадлежать   совести.  Сегодня так ощущается дефицит и полное забвение этого  необходимого для всех понятия, что спектакль воспринимается, чуть ли не как театральный манифест, то есть обращение к публике.

Сюжет завязан на том, что толпа бастующих рабочих вместе с семьями приходит к Дому губернатора с требованиями, которые тот выполнить не может. Народ ведет себя вызывающе агрессивно, и градоначальник (Дмитрий Воробьев), взмахнув платком, дает отмашку - солдаты  стреляют. Итог: 47 убитых, из которых – девять женщин и три ребенка. Мучимый запоздалым раскаянием, губернатор  едет смотреть убитых, желая  успокоиться, вместо того в память впечатываются сваленные в ряд мертвецы, похожие на сломанные куклы из папье-маше. Он их не жалеет, но забыть не может до последнего дня жизни, которой осталось считанные дни…

Губернатор – вовсе не старый, но с момента того судьбоносного необдуманного поступка - состарившийся, измученный, надломленный человек. Для него все кончилось, когда он взмахнул платком, и раздался первый выстрел. В голове губернатора мучительно все смешалось: да, бунтовщики должны быть наказаны, порядок есть порядок, но стрелять в своих, в безоружную толпу…

Спектакль выдержан в мрачных серо-зелено-черных тонах. И лица у всех – землисто-серые (художник по гриму Наталья Крымская), неживые, словно рок наложил проклятье на каждого в злосчастном городке. Сценография Александра Шишкина свободно трансформирует пространство, то сужая его до размеров камеры, где, время от времени, распластывается на неуютной кровати губернатор, в тяжелом забытьи встречаясь с собственной смертью от рук  черных ангелов. То стены легко расходятся, окаймляя огромную залу в губернаторском доме, то вовсе исчезают, когда действие переносится на улицу.

Спектакль длится без малого два часа, за которые губернатор проживает две страшные недели – с той самой секунды, когда он сам подписывает себе приговор взмахом белого платка, выстрелами, кровью. Чтобы ни делал он, где бы ни был, перед глазами - одна и та же картина: убитые по его приказу люди, сваленные в ряд, как испорченные куклы.

Текст от автора бесстрастно и точно читает артист Василий Реутов, без этих  комментариев сложно было бы уловить все тонкости происходящей с человеком метаморфозы.  Как совершается такая резкая перемена? Начальник, который всегда прав, для которого  выпороть крестьян  -  занятное дело… как он, будучи в полном здравии и твердой памяти, начинает добровольно искать смерти?

В первые дни губернатор успокаивает себя точно вымеренными шагами: «Так ходят губернаторы!», - затем измученно и вяло общался с недоумевающими родными и близкими, но к последней черте подходит уверенно твердо - так должно быть. 

Вокруг всем ясно, что бунт надо было усмирить, чтобы «беспокойные люди превратились в спокойные трупы». Архиерей (Валерий Дегтярь), когда его призвали совершить панихиду по убиенным, назвал губернатора «умиротворителем», а рабочих – «злодеями».  Из Петербурга на тревожное донесение о случившемся  приходит «высочайшее и лестное одобрение». Однако, взмах белого платка, выстрелы, кровь продолжают мучить губернатора видениями: ему никак не смириться с мыслью, что стреляли по своим. «Ведь они же - не турки? Они - свои, русские, всё Иваны да тезки — Петры, а я по ним, как по туркам? А? Как же это?».

Мысли беспокойно  мечутся вокруг страшного, которое уже не исправить. Губернатор удивляется и сочувствует бедной жизни рабочих, которую только теперь увидел. Жизнь для него обесценена: он расхаживает по улицам нарочно один, лишая спокойствия  полицмейстера «Судака» (Альберт Насыров). Ни людей, ни темноты губернатору не страшно, а вот сыну Алексею (Андрей Феськов)  - боевому офицеру не по себе. Офицер уверен в государственной необходимости стрелять. «Государственная необходимость — кормить голодных, а не стрелять. Молод он еще, глуп, увлекается», - рассуждает умудренный печальным опытом градоначальник, безразлично размышляя, как именно его убьют: «Револьверы теперь стали хорошие делать, а бомбу пока не научились…».

Самые страшные сцены связаны со смертью и безумием: сошла с ума мать убитой семилетней девочки (Аграфена Петровская), и посыпались губернатору письма мешками: «Убийца! Детоубийца!». Никто не обратил внимание, что во время голодовки, объявленной бастующими в знак протеста, гораздо больше детей умерло.

«Убьют точно, от тоски убьют, а потом сами пожалеют, но только потом…», - пророчествовал себе  губернатор.

Для театра вслед за писателем важно было показать не безликую разъяренную толпу, но Людей. Например, рабочего, который написал губернатору не оскорбительное, а рассудительное письмо, как «из века в век его предки рождались рабами, а предки губернатора – господами», что его товарищи обратились за советом и помощью, как к образованному и гуманному человеку XX века: «А вы как с ними поступили? Эх, вы! Милостивый государь! Народ просыпается! Пока он только еще во сне ворочается, а вы погодите, как он совсем проснется! Вам новы эти мои слова, подумайте над ними. А засим прошу прощения, что обеспокоил, и во имя „братства“ желаю, чтобы вас не убили…». Человек, который, не имея никакого образования, столь справедливо и умно умеет мыслить, сегодня подобен динозавру, увы.

 Полицмейстер Судак, обеспокоенный крушением собственной карьеры из-за предстоящего убийства губернатора, посоветовал тому семейный отпуск на пару месяцев – все забудется, и можно будет опять спокойно жить, последний, было,  согласился, хотя давно перестал чувствовать близость семьи: никому его не жаль, никто его не понимает. Супруга (Ирина Патракова) – женщина распущенная и избалованная, занятая только собой и тем, как развеять скуку, дети далеки от его проблем. Но тут к нему попало   неожиданное письмо от гимназистки (Александра Магелатова): «…мне сделалось страшно жаль вас, как будто бы я знала вас лично.. И клянусь, что буду плакать о вас, как будто я была ваша дочь, потому что мне очень, очень жаль вас…». Вот что стало ему утешением – он мысленно полюбил гимназисточку. И произошла с ним решительная перемена: теперь он был  правдив лицом - улыбался, был равнодушен или хмурился, когда испытывал соответствующие чувства, словом, обходился без всякого политесу.

«Смерти он не боялся и представлял ее себе только с внешней стороны: вот в него выстрелят, а он упадет; потом похороны, музыка, несут ордена, и это все».

Андрей Могучий без всяких пауз и отступлений спокойно, без надрыва и пафоса приближает героев к финалу. Главный персонаж трагедии обречен, это логично, и это понимают все.

«И только одна гимназисточка плакала…».

фотографии Дмитрия Дубинского

спектакль режиссера Андрея Могучего "Губернатор" БДТ им. Товстоногова

материал опубликован в журнале "Театральный мир" № 3 за 2019 год https://www.facebook.com/media/set/