Не советую пропускать постановки Жени Беркович. Каждый  новый спектакль – событие, каждый показ – сильнейшее впечатление. Режиссер Беркович – ученица Кирилла Серебренникова, который когда-то замечательно научил Женю ставить интересные спектакли, а уж об активной  неравнодушной жизненной позиции самого Кирилла Семеновича и всех его последователей и говорить нечего. Женя Беркович умеет находить и рассказывать истории так пронзительно, что зрителя забирает целиком, как во время постановки,  так и еще долго после.

 «Считалку» довелось посмотреть в день закрытия спектакля. Спектакль сняли с показа в связи с тем, что автор текста – молодая грузинская  писательница Тамта Мелашвили, ныне живущая в Германии, запретила инсценировку своей повести в России. Понять автора, наверное, можно, но больно от того, что санкции коснулись столь необходимой нам сегодня человечности. Лишать российского зрителя важнейших ценностей мировой культуры, также неумно, как обеднять мировую культуру русской, запрещая Достоевского, Чайковского, Пушкина и Толстого, таким образом, нанося удар по немногочисленной интеллигенции.

Повесть «Считалка» и сам спектакль сегодня настолько актуальны, словно появились на свет не в 2010-м и 2018-м годах соответственно, а  прямо в нынешнем безумном 1922-м году. Кто мог себе представить, что в двадцать первом веке черные силы вновь подменят понятия справедливости, добра и зла, вновь люди начнут убивать людей. В повести Тамты Мелашвили главными героинями стали две тринадцатилетние девочки, оказавшиеся вместе с жителями родного села в заложниках (речь идет о грузино-абхазском вооруженном конфликте 90-х гг).

Мужчин в селе уже не осталось – они воюют, гибнут непонятно за что. В селе – старики, женщины и дети. Кругом стреляют, поля заминированы, не пройти – не выйти, не выехать, продукты кончаются, надежд на обещанный гуманитарный коридор уже нет. Идет братоубийственная («…человек человеку друг, товарищ и брат...» – пункт 6 Морального кодекса строителя коммунизма) война, как ее не назови – хоть конфликтом, хоть спецоперацией.

Две подружки – Кнопа (Елена Махова) и Нинча (Наташа Горбас) готовятся проникнуть сквозь окошко заколоченной аптеки и добыть  сухую молочную смесь, чтобы спасти мать и маленького братика Кнопы. У кормящей матери уже нет молока - ее грудной ребенок умирает от голода.

Если бы в спектакле рассказывалось только об ужасах войны, смотреть на это было б практически невозможно, но «Считалка» Жени Беркович – пронзительное высказывание о любви и дружбе, страхе и стыде, надежде на спасение и вере в чудо. Без всего этого человеку не выжить. Война – страшная трагедия, неважно, кто ее развязал, пострадают и хлебнут горя все - виновные и невинные.

Зрители смеются и плачут вместе с актрисами театрального проекта Жени Беркович  «Дочери СОСО». Эта творческая компания, начиная с режиссера и заканчивая художником – драгоценное собрание талантов. Их совместное детище – спектакль "Считалка" попадает прямиком в ум, сердце и душу, и не выходит оттуда болючей занозой.

У Кнопы и Нинчи (взрослые актрисы Елена Махова  и Наташа Горбас невероятно органичны в пубертатном возрасте своих героинь!), насильно лишенных детства из-за нерешаемых взрослыми  проблем полный швах. Девочки и в мирной жизни еще не до конца научились различать, что такое хорошо и что плохо, а в новой реальности им совсем некому объяснить, помощи ждать не от кого. Никто не поможет, не научит, не объяснит. Тинейджеры и так находятся в зоне повышенного риска, в силу особенностей переходного возраста, и еще нужно научиться из этой зоны вовремя выйти на свет. А как тут выйдешь, когда вокруг – тьма непроглядная: взорвано безмятежное прошлое, вокруг - угрожающее кошмарами настоящее. Гибнут родные, тяжело болеют и умирают близкие, гниют чужие брошенные трупы. Вот стоят опустевшие дома соседей, и можно брать любые вещи, хотя девочки знают: так поступать нехорошо. Нельзя также курить и ругаться матом, обманывать и зарабатывать нечестным трудом, но... не сегодня, сейчас. Кто их может обвинить? 

Актриса Елена Махова не играет Кнопу, она живет ею. От лица ее Кнопы ведется рассказ. До сих пор в памяти пронзительный взгляд огромных карих глаз, от них не спрячешься. Слезы и смех – такие щемящие, искренние, что хочется прижать дечонку к груди, успокоить, вытереть слезы, умыть, причесать, накормить.

Ее подруга Нинча (непостижимо органичная Наташа Горбас) – крупная, рано оформившаяся, чересчур повзрослевшая (не по своей вине) девочка. На ее руках – тяжелобольная старуха, которую нужно кормить с ложечки и не сойти с ума оттого, что родная бабка обезумела, ничего не ест и только плачет, чуя смерть сына, отца Нинчи.

Страх и смерть не ожесточил девчонок, они относятся к трагедии  буднично просто, пытаются решать проблемы по мере их поступления. Кнопа рвет похоронки, чтобы Нинча не узнала раньше времени, что ее отец уже убит (без надежды не выстоять). Нинча бережет Кнопу, пытаясь скрыть от подруги, каким именно образом она добывает для них обеих сигареты. Подруги  играют, смеются, ругаются, дружат взахлеб, до смерти. Огромный ком подступает к горлу, потому что «до смерти» здесь – не метафора.

Сценография Ксении Сорокиной состоит из горы пестрых лоскутов,  обрывков тканей и чрезвычайно выразительных  ростовых кукол. Они  всматриваются в зрителей пустыми глазами, пока актрисы не оживляют кукол своими руками и голосами. Одна из больших кукол с тряпичной крошкой на груди – мать с новорожденным братиком Кнопы, который уже не шевелится и не плачет.

Пронзает до боли, до мурашек сцена, в которой женщины выносят из дома одежду убитых сыновей и мужей и сжигают, потому что сил не осталось смотреть на эти  вещи. Костер «горит» женскими руками, ворошащими тряпье, это ужасно страшно, еще и потому, что происходит под красивейшие грузинские песнопения.

Помимо главных, всех остальных персонажей в спектакле представляют, озвучивают и поют  другие «Дочери СОСО»:

Мариэтта Цигаль-Полищук – играет глубоко беременную женщину, с трудом передвигающую свой огромный живот в опасном пространстве, а также нескольких старух и полуслепого старика с бабочками. Как страшно за беременную, за ее маленькую сгорбленную старуху – мать (Анастасия Сапожникова). Время от времени на сцене появляется полубезумный осиротевший мальчик (Юлия Скирина) в хлопчатобумажных детских колготах, в  которые заправлен огромный мужской пиджак.  Этот ребенок вообще  не понимает, что творится вокруг. Смотреть на Юлю Скирину спокойно точно не получится.

В "Считалке" участвует пара военных (Ира Сова и Александра Черкасова), им тоже непонятно, чем все закончится. И мороз по коже от того,  что для них местные жители совершенно  расчеловечены. Военные привыкли к войне и не грузят себя излишним гуманизмом. Представить, что у «этих» тоже где-то есть родные, довольно сложно.

Ежеминутно меняются мизансцены, образы, настроения. В режиссерской работе Жени Беркович – много воздуха, расширяющего пространство для тонкого психологического рисунка одних героев и для условного обозначения других.

Драма Тамты Мелашвили – о конкретной войне, спектакль Жени Беркович – обо всех военных конфликтах, в которых гибнут ни в чем неповинные люди, а главное, дети, приходящие в этот Мир для счастья в абсолютном доверии  умным (?) и опытным (?) взрослым.

Слава создателям и участникам спектакля! Миру - мир!

фотографии с сайта Театрального проекта "Дочери СОСО"

февраль 2022 года