"Я НЕНАВИЖУ КОМПЛИМЕНТЫ"
У популярного телепроекта «Большая опера» огромное число поклонников и болельщиков. Ведущий – человек, который отлично знает, что происходит не только на сцене, но и за кулисами. Алла СИГАЛОВА рассказала корреспонденту «Новых Известий», возможно ли повлиять на результаты конкурса, о том, куда она все время спешит и сколько профессий вмещает ее любимая хореография…
25/10/2013
– Канал «Культура» все больше поражает зрителей своими проектами. Алла, вы - ведущая некоторых из них, в том числе и проекта «Большая опера». Расскажите, пожалуйста, как вы туда попали?
– Эти проекты – несомненный повод для гордости, потому что они – абсолютно оригинальные, они придуманы и сделаны на нашем канале. А в проект я пришла через свою авторскую программу «Глаза в глаза».
– Ведущий – профессия специфическая. Насколько вам интересно существовать в этой ипостаси?
– Мне очень интересно, поскольку я люблю все новое, то, где нужно учиться, где нужно преодолевать, где нужно что-то узнавать. А на роль ведущей я попала благодаря главному редактору канала «Культура» Сергею Леонидовичу Шумакову и продюсеру этих проектов Любови Платоновой. Они рискнули. Но, мне кажется, они выиграли…
– Выиграли в итоге телезрители, поскольку картинка на экране получилась потрясающей.
– Да, это такие красивые проекты, с таким вкусом все это сделано…
– Алла, вы теперь лицо «Культуры». Если вам предложат делать авторскую программу на другом канале, отпустят ли вас, так сказать, «налево»? Например, на Первом канале, как говорят, ревностно относятся к своим звездам и не разрешают им даже интервью давать без ведома руководства.
– Не думаю, что мне кто-то скажет, что нельзя, но я, как вменяемый человек, понимаю, что есть корпоративная этика и есть некая принадлежность к определенной группе. Я работаю на «Радио Культура», на канале «Культура», и ВГТРК – это моя родная компания. И для меня важно сохранять верность, хотя никто мне не сказал, что я не имею права куда-то идти…
– Скажите, Алла, во время съемок у вас как у ведущей наверняка возникали свои симпатии или антипатии к некоторым конкурсантам. Можно ли было в процессе как-то повлиять на мнение жюри или хотя бы получше представить кого-то из понравившихся участников?
– Относиться ко всем одинаково, разумеется, трудно. Конечно, я могу помочь приоткрыться кому-то более, чем остальным, но стараюсь таких вещей не делать. Потому что все наши замечательные участники волнуются, и мы как ведущие обязаны всем давать одинаковый шанс, давать возможность чувствовать, что они на равных идут к финалу. А на мнение жюри повлиять невозможно: это не те люди, на мнение которых вообще можно влиять.
– Вы владеете многими профессиями…
– Профессия у меня одна.
– Но вы же не только хореограф, а еще и режиссер, и актриса, и телеведущая…
– Это все ответвления одной профессии – режиссер в хореографическом театре. Я ведь не пишу пьес, не рисую картины, не делаю запонки и прочее. Все, что я делаю, находится в рамках театра, даже телевидение, которым я сейчас занимаюсь.
– Все, чем вы занимаетесь, невозможно без «базы»: знания основ искусствоведения, психологии, да просто огромного литературного багажа…
– О да, моя дочь говорит: «Больше, чем моя мама прочитала в юности, наверное, ни один человек не прочитал…»
– Когда вы учились в ГИТИСе, ваш педагог Мария Осиповна Кнебель положила начало вашей преподавательской деятельности. Почему же вы сегодня заведуете кафедрой пластического воспитания не в родном ГИТИСе, а в Школе-студии МХАТ?
– Потому что меня Ромочка (режиссер Роман Козак (1957 – 2010), муж Аллы Сигаловой. – «НИ») сюда привел, потому что здесь все мои друзья, люди, которых я обожаю, перед которыми преклоняюсь. На стенах у нас вывешена великолепная портретная галерея актеров и педагогов, и я надеюсь, что когда-нибудь и мой портрет здесь будет висеть. Для меня это важно.
– Алла, на ваш взгляд, театральные школы различаются между собой? И чем?
– Очень. Атмосферой, честностью, духом, традициями, чистотой коридоров и аудиторий.
– А щукинцы точно так же про свое училище говорят…
– Очень правильно, что они так говорят: каждый должен любить свое родное место.
– Как-то вы заметили: «Язык тела понятен всем»…
– Это не так, я наврала. Чтобы в полной мере так было, нужно, чтобы люди вокруг были сплошь образованными, с определенным количеством знаний. Тогда язык тела будет понятен. Та расхожая фраза, которую я повторила, не соответствует действительности.
– Вы основоположник хореографических спектаклей в драматическом театре…
– Это правда.
– Если драматический актер талантлив, но ограничен в движениях от природы – это для него приговор?
– Его можно научить.
– Каким образом?
– У каждого человека есть ресурсы, о которых он не подозревает. Эти ресурсы можно и нужно вскрыть, и у каждого хореографа своя методика.
– А у вас какая?
– Как я это делаю, понятия не имею. Об этом, наверное, надо спросить моих студентов.
– В вашем режиссерско-хореографическом багаже более восьмидесяти спектаклей…
– Кто-то подсчитал, что за сто перевалило. Поэтому, наверное, мне уже не хочется заниматься театром. Надоело. Дальше надо бежать, времени мало…
– Куда бежите?
– У меня нет цели: каждый день, каждый месяц – свои задачи. Вот, пожалуй, моя глобальная цель – всегда видеть своих детей счастливыми.
– Но вы же их редко видите, работаете круглыми сутками…
– Я стараюсь, чтобы им было хорошо. Я их люблю, и это – самая главная помощь, которую может оказать мама своим детям. А еще стараюсь не давать советов там, где они не спрашивают, не быть назойливой, появляться тогда, когда тебя действительно ждут, не спрашивать лишнего, прийти на помощь первой, когда тебя позвали…
– «Нельзя расслабляться, иначе не успеваешь сделать то, что должен» – ваши слова. А что и кому вы должны?
– У меня – студенты, и я понимаю, что им должна: надо ведь как-то их довести. Нужно приходить на работу и честно делать свое дело. А вообще, дети, родители, семья – единственные люди, которым я должна, а все остальное уже зависит от порядочности.
– С какими актерами вам интересней работать – с начинающими или с опытными, заслуженными?
– С талантливыми – независимо от возраста и званий.
– Режиссер должен быть диктатором?
– Обязательно. Но это должен быть человек, который бесконечно любит артистов, любит дело, которое он делает, и театр, в котором он работает. Это дело диктаторское, потому что ты один хозяин всей этой истории. И ты должен сделать так, чтобы все захотели за тобой пойти по любви.
– В процессе репетиций вы ругаетесь, говорите обидные вещи…
– Откуда вы знаете? Я могу выругаться, но обидных слов никогда не говорю. И думаю, что мои актеры и студенты относятся к этому с юмором. Мы часто включаем на репетициях юмор, потому что без него вообще невозможно двигаться. Прежде всего нужно уметь посмеяться над собой, дать возможность посмеяться над тобой и не стесняться этого. Корона не упадет…
– На какие хореографические спектакли вы любите ходить?
– Я люблю ходить на Диану Вишневу, на Андрюшу Меркурьева, на Сережу Полунина – в силу моего характера, а я человек достаточно жесткий и не люблю рюшки, завитушки, кудряшки, не люблю красивости, хотя не отрицаю, что она имеет право быть. Каждый выбирает по себе. Пина Бауш, Саша Вальц, жесткий, нелицеприятный, потный грязный театр – это мое.
– Вы говорите, что устали от театра, но это ведь не означает, что вы не будете в нем больше работать?
– Нет, просто теперь я вынуждена делать большие паузы, чтобы иметь возможность возбудиться. Самое страшное, когда тебе уже требуется «виагра». Я не хочу дожидаться таких моментов, когда медикаментозным путем начинаешь любить. Нужно все-таки любить естественным путем.
– Какие из поставленных вами спектаклей оставили самый большой след в вашей душе?
– Таких спектаклей много. «Желтое танго» и «Отелло» в Латвийской национальной опере, «Травиата» в Новой опере, «Джан», что мы делали с Ромой, и «Ночи Кабирии» с Сашей Урсуляком в Театре имени Пушкина, бенефис Игоря Зеленского на музыку Генделя в Мариинском театре и «Бедная Лиза» в Театре наций с Чулпан Хаматовой и Андреем Меркурьевым. Эти вещи запоминается даже не тем, что ты проживаешь, а встречами с талантливыми людьми. Вот если происходит с ними взаимообмен, то это становится ярким событием в твоей жизни.
– Как вы относитесь к критике?
– Однажды Олег Николаевич Ефремов, узнав, что я расстроилась по поводу ужасных отзывов об одном своем спектакле, сказал: «А я думал, что ты умнее! Неправильно это читать, да еще переживать по этому поводу. Давай уже, взрослей…» Вот сейчас благодаря Олегу Николаевичу я понимаю, что уже – взрослая.
– Чье мнение сегодня для вас является самым значимым?
– У каждого должен быть человек, которого можно считать камертоном. Для меня сегодня таким камертоном является Алла Борисовна Покровская. Я ей верю на сто процентов, у меня с ней ни в чем не было расхождений. Алла Борисовна была Роминой крестной. Она и Олег Николаевич Ефремов были для него Учителями во всем.
– А вы понимаете, что сегодня вы тоже для кого-то – Учитель?
– Да, хотя, конечно, о себе в этом качестве не задумываюсь, не анализирую, но иногда вижу, как на меня реагируют, и на бегу удивляюсь. У меня нет на это времени. Я никаким мэтром себя не ощущаю. Я сама постоянно учусь, просто на данном отрезке времени я являюсь их лидером, и они просто идут за мной, не более того. Для меня главное – не потерять чувства, что я такой же ученик, как актеры рядом со мной…
– Главное, не относиться к себе с пафосом, а то и не заметишь, как забронзовеешь…
– И ведь сколько угодно можно говорить об этом, а уже быть бронзовым. Надо не говорить, а делать дело. Я ненавижу комплименты, ненавижу, когда ко мне после спектакля, после сделанного дела подходят выразить восхищение.
– На этот счет вы должны быть спокойны: у вас – прививка…
– Да уж, ввели лошадиную дозу. Этот случай я никогда не забуду, он отрезвил меня на всю жизнь. Это когда я стояла на сцене Мариинки и, думая, что у меня уже все в порядке, что уже «держу бога за бороду», остановила оркестр, нагло заявив, что мне этот темп не подходит, а мне тут же крикнули: «Пошла вон!»
– Надолго вас тогда лишили сцены?
– Знаете, я вообще-то человек не плачущий, но тут прорыдала несколько дней, вся покрылась красными волдырями, а потом стояла под дверью и ждала, когда выйдет Константин Михайлович Сергеев (народный артист СССР, балетмейстер и педагог. – «НИ»), чтобы попросить у него прощения. Он выходил, а я ни слова произнести не могла, пока он сам в какой-то момент, без объяснений, не вызвал меня на репетицию. Просто он понял: сработало.
– А вам тоже приходится применять подобные методы воздействия на учеников?
– Да, лучше им понять такое раньше, чем позже. Потом, со взрослыми – бесполезно, только в молодости можно так щелкать.
– Вам никогда не хотелось уменьшить цифры, указанные в паспорте, ведь налицо – полное несоответствие… Вы вообще не боитесь времени?
– Мне все равно, что написано в паспорте, он сам по себе, а моя жизнь – сама по себе… Конечно, время – самый страшный собеседник, и состязаться с этой величиной бесполезно, все равно победит. Но я отслеживаю время: у меня в доме в каждом углу часы, потому что я все должна успевать...
СПРАВКА «НИ»
Хореограф, актриса, профессор Школы-студии МХАТ Алла Михайловна СИГАЛОВА родилась 28 февраля 1959 года в Волгограде. В 1978 году окончила Академию русского балета имени Вагановой (класс Н. М. Дудинской), в 1983 году – режиссерский факультет ГИТИСа (педагоги А. В. Эфрос, И. М. Туманов). Преподавала в РАТИ-ГИТИС, работала хореографом в театре «Сатирикон» имени Райкина, была художественным руководителем театра «Независимая труппа Аллы Сигаловой». С 2004 года заведует кафедрой пластического воспитания Школы-студии МХАТ. Автор и ведущая многих радио- и телевизионных программ: «Контраданс» на радио «Культура», «Большая опера», «Большой балет», «Большой джаз» на канале «Культура». Заслуженная артистка Российской Федерации, лауреат премии «Золотая маска» («За плодотворный синтез хореографии и драмы»).
Лариса КАНЕВСКАЯ
http://www.newizv.ru/culture/2013-10-25/191320-horeograf-alla-sigalova.html