В рамках ХХ -го юбилейного фестиваля NET был показан спектакль, ставший в 2018 году лауреатом Санкт-Петербургской премии "Прорыв" в номинациях "Лучший режиссер" и "Лучший актер".  

«Кабаре Холокост» не вызывает дрожи, пепел миллионов сожженных евреев не стучит в сердца зрителей, подобно пеплу одного невинно сожженного угольщика Клааса. Спектакль намеренно снижает пафос, вторя историческому судебному процессу, длившемуся почти сорок лет, почему-то проходившему в театральном зале и транслировавшемуся по телевидению, словно развлекательное шоу. "Вы пришли повеселиться  или поглазеть на чужие страдания? Это же не ваши проблемы...".

Спектакль по пьесе Джонатана Гарфинкеля «Суд над Джоном Демьянюком. Холокост кабаре» документально-провокативен. Режиссер Илья Мощицкий,  композитор Дмитрий Саратский и артисты - Иосиф Кошелевич (Александринский театр), Филипп Могильницкий (МДТ), Андрей Кондратьев (МДТ), Анастасия Балуева (Новый императорский театр), Анастасия Кипина (Театр эстрады), Алишер Уманов (театр «Зазеркалье») препарируют на публике человеческую природу, разбираясь в понятиях – добро и зло, истина и ложь,  реальность и абсурд.

Предыстория такова. Бывший советский солдат Иван Демьянюк, попавший в 1942 году в немецкий плен, прошел у нацистов  подготовку в «Травниках» и был надсмотрщиком в лагерях смерти Собибор, Майданек и трудовом лагере в Флоссенбурге. Один из самых жестоких надзирателей концентрационных лагерей под кличкой «Иван Грозный» был причастен к убийству  28060 заключенных, в том числе, женщин и детей, которых в лагеря смерти ежедневно поставляли вагонами. Ивана Демьянюка достала  израильская разведка, неуклонно разыскивающая палачей, виновных в холокосте. Ивана под именем Джон нашли и арестовали в США, где тот  добрую  четверть века вел честную  жизнь американского гражданина. В отличие от миллионов невинно уничтоженных людей, большинство их палачей, скрывшись от правосудия,  так же, как Иван,  успели долго и хорошо пожить (некоторые сами   прикинулись жертвами фашистского режима и даже получили соответствующие льготы).

Мировое правосудие не торопилось наказывать нацистских преступников: у каждого государства - свои причины не ворошить прошлое. Мертвых не вернуть, а живым хотелось забыть и забыться. К тому же, у палачей и их пособников – любящие семьи, добропорядочные соседи. "Как может такой милый человек быть убийцей?". Доказать виновность, когда свидетелей почти не осталось, а документы уничтожены в массовом порядке, почти невозможно.  Дело Демьянюка стало одним из самых громких процессов и вошло в историю как последний суд над преступлениями Второй мировой войны.

Артист Иосиф Кошелевич не утрирует своего злодея (может, злодей - не он), от этого становится не по себе, когда понимаешь, что палач (не доказано) и  примерный семьянин – одно лицо, лишь иногда из-под темных очков выстреливают в зал хитрые злые глаза. Вероятно, Джон,  лаская  своего сыночка, ни разу не вспомнил о грудных младенцах, которых вырезал из животов беременных заключенных, а ухаживая за женой, начисто выбросил из головы изнасилованных  и убитых в концлагерях. "Джон был парнем обычным, возился с сыночком своим, а если и пачкал руки, то только на грядках своииих...", - звонко запевают  Анастасия Балуева и Анастасия Кипина.

Нацисты убивали людей без суда и следствия, а в случае холокоста – намеренно быстро, превращая убийство в техническую задачу. А цивилизованный суд – это не только обвинение, но и защита, в данном случае, агрессивная защита, пытающаяся «утереть нос» прокурору. Артисты кабаре не скупятся на яркие краски, органично входя в зону абсурда. Они прекрасно поют и отлично двигаются, некоторые зонги вполне достойны стать хитами. Только само  действие не получает развязки, такова гримаса Истории…

Так преступник Иван-Джон или нет? Ответа не будет. За неимением неопровержимых доказательств, с престарелым Джоном Демьянюком возились долго, начиная с 1970-х гг., поместив его в камеру со всеми удобствами, разрешая свидания с женой и сыном. В 1988 году Верховный суд Израиля приговорил Демьянюка к смертной казни ("Все мы - дети Освенцима, Треблинки и др., наше государство появилось из дыма наших сожженных предков", - с болью говорит прокурор), но ни Украина, ни Россия, ни Германия, так и не предоставили  необходимых  обвинению документов. Адвокат умело защитил своего клиента, упирая на то, что судом должна править справедливость, а не возмездие.

В газовую камеру помещалось от 400 до 700 человек. Процесс умерщвления занимал примерно сорок минут. Характеристика обвиняемого от соседей: "Он никогда не говорил о войне, не матерился, не злился... а какие он пек пироги...".

Последнее слово подсудимого: "У меня - жена, дети. Я ничего не помню...". Приговоренный ввиду преклонного возраста был отпущен на свободу и скончался в девяносто один год в доме престарелых.

 

фотографии предоставлены пресс-службой  Фестиваля NET / Новый Европейский театр