Сатириконовский «Дон Жуан» - спектакль, сочно пропитанный классическими остротами великого драматурга и свежесочиненными гэгами современного режиссера. Увидеть постановку Егора Перегудова стоит, хотя бы для того, чтобы насладиться филигранной актерской работой Константина Райкина в роли слуги Дон Жуана. Жан Батист Мольер писал Сганареля под себя, вложив в него свое выстраданное, сокровенное, и на Константина Аркадьевича эта роль села, как влитая.
Слуга – мудрец и философ вынужден постоянно метать бисер народных премудростей перед своим циничным господином, свински игнорирующим все предупреждения и мудрые советы, зато зрители с удовольствием внимают красноречивым речам Сганареля. В постановке Перегудова Константин Райкин - главный козырь. Благодаря козырному распределению ролей, зрители могут насладиться и остальными работами, особенно, Эльвирой в исполнении Агриппины Стекловой. Брошенная после свадьбы с Дон Жуаном Эльвира – персонаж трагикомический. С комического диалога Сганареля и некоего Гусмана начинается действие спектакля, и трудно поверить, что под маской харизматичного конюха Гусмана – горячего восточного мужчины с насупленными смоляными бровями и сверкающими очами проявится несчастное женское лицо. Это - Эльвира, разыскивающая сбежавшего молодого супруга, в ужасе от откровений Сганареля о похождениях Дон Жуана теряет грозный вид: низкий голос с кавказским акцентом начинает дрожать, черный парик сползает, брови размазываются. Под клоунским одеянием оказывается беззаветно влюбленное существо, умывающееся слезами. Публика постепенно перестает хохотать и затихает, сочувствуя.
Во втором действии обманутая супруга появляется лишь затем, чтобы простить и проститься с любимым Дон Жуаном. Когда Эльвира в безумном отчаянии вытаскивает из сумки яркие ленточки, вешая их на шею Сганареля, сердце сжимается от трагической ассоциации с шекспировской Офелией.
В постановке Егора Перегудова комедийные и трагедийные эпизоды равнозначно талантливы, но в единый спектакль пока еще не складываются, представляя, скорее, живописную мозаику из отдельных номеров. Интересно будет посмотреть спектакль через полгода, когда он войдет в полную силу. Но уже сейчас невозможно забыть парочку темнокожих (!) поморских рыбаков с архангелогородским акцентом (Григорий Сиятвинда и Елизавета Мартинес Карденас) – их сцена вызывает у публики гомерический смех.
Три клоуна - туповатые гребцы -тормоза (Кирилл Бухтияров, Ярослав Медведев, Алексей Фалько) вообще доводят зрителей до слез одним только внешним видом, не говоря уж о комичной ситуации и репликах.
Очень забавны в своих эпизодах кухарка Серафима (Анна Петрова) и рыбачка Матурина (Альбина Юсупова), невероятно смешны братья Эльвиры, на которых удается раздвоиться и даже растроиться Дону Карлосу (Антон Кузнецов).
Все персонажи появляются перед зрителями довольно неожиданно, благодаря изобретательному сценографическому решению. Егор Перегудов и Владимир Арефьев придумали большой вращающийся цилиндр, обвитый металлическим пандусом. Складчатые стены цилиндра скрывают или выпускают героев в нужный момент. Внутри цилиндра волшебно умещаются не только люди, но и, например, огромные надувные глазные яблоки, которые во втором действии кидают в зал на радость зрителям (старая шутка, кстати), и великанская «каменная длань» Командора. Сама же статуя (Алексей Якубов) - небольшая и нестрашная, облюбованная настоящими живыми голубями, с самого начала присутствует в спектакле как неживой свидетель происходящего.
Однако, чем ближе к развязке, тем навязчивей кажется стальная конструкция. Уже так много всего придумано, обыграно, и даже зачем-то приплетена дочь Командора (Алина Доценко), выряженная невестой, настойчиво вышагивающая по пандусу, чтобы пасть в объятия заклятого врага своих родителей. Ее свидание с Дон Жуаном, видимо, задумано режиссером, как последняя капля, должная переполнить небесную чашу терпения.
Но на голову Дон Жуана (точнее, мимо нее) небесная канцелярия скупо отпускает всего лишь дешевые пластиковые безделицы: горшки с цветами, куски земной тверди и даже … резиновый диван, на котором находчивый искуситель успевает соблазнить наивных рыбачек: «За пятнадцать минут я вас так полюбил, как других и за полгода не полюбить…».
Дон Жуан напропалую раздает страшные клятвы, а с неба падают всего лишь поролоновые кирпичи. За оперные страсти господина приходится отвечать Сганарелю, а что же заглавный герой?
Похититель женских сердец в спектакле довольно необычен. «Будь у меня десять тысяч сердец, я бы все их раздал…», - только у Дон Жуана нет никаких сердец. У блестящего артиста Тимофея Трибунцева герой-любовник по мысли режиссера вышел нарочито зачуханным, бомжеватым, вызывающим неприязнь. Непонятно, отчего так бьется в истерике и тянет к нему свои прелести все женское население.
С первых минут спектакля вслед за Сганарелем, так и хочется призвать силы небесные «покарать нечестивца». Дон Жуан, кажется, и сам ждет этого с нетерпением: ему тоже осточертело собственное богохульство. Беспутный лжец, порочащий благородного отца (Владимир Большов), яростно ищет дорогу в ад, но никто ее не может указать.
Яд, бутылки, разбиваемые о голову, на подлеца не действуют. Потрясенный неистощимой порочностью господина, Сганарель в беспамятстве переиначивает мудрые народные пословицы: «Один раз отмерь – семь отрежь; без труда вытащить рыбку из пруда; семеро одного ждут; яблоко от яблони далеко падает…». Патетические монологи человека из народа о лицемерии – как "безнаказанной штуке привилегированных лиц, прячущих грехи под вымышленными добродетелями", или о том, что искусство врачей – обман, вызывают живой отклик у публики.
В чем не откажешь молодому, но уже опытному режиссеру, так в заматеревшей уверенности. Привлекая в свои проекты лучших артистов, Егор Перегудов замешивает свои блюда по классике, в процессе приготовления дописывая рецепт и добавляя собственные ингредиенты. Не каждому новое блюдо, возможно, придется по вкусу, но попробовать его, конечно, интересно.
Фотографии Александра Иванишина