ВСЕМ СЕСТРАМ ПО СЕРЬГАМ

Режиссура Богомолова никогда не отличалась особым трепетом перед классикой. Константину Богомолову свойственно лихо видоизменять тексты пьес и романов, а также количество и значимость персонажей, переписывать  прямую речь и авторские ремарки. В прежних его постановках меня это напрягало, но своим новым спектаклем на сцене Театра Наций режиссура Богомолова меня совершенно убедила. Знаменитая пьеса Островского «На всякого мудреца довольно простоты», наделавшая в девятнадцатом веке много шуму ввиду ее острой современности, но несколько поистершаяся к веку двадцать первому, в решительных руках режиссера - хирурга претерпела значительные изменения (фабула, правда, осталась почти нетронутой), но, к моему удивлению и радости, ничего не потеряла. Режиссер приготовил для зрителей Театра Наций свое фирменное блюдо, щедро сдобрив его цитатами Чехова, Достоевского и Шекспира, по давней собственной традиции приправив пряными эстрадными шлягерами разных лет.

Современников Островского – реакционеров и ханжей, циничных искателей теплых местечек и продажных «писак» в новой постановке органично сменили «герои нашего времени»: представители государственных органов власти, олигархи, жалкие остатки «гнилой интеллигенции», поп-солисты, одинокие борцы за права и расчетливые молодые карьеристы.  Вслушиваясь в их речи, остроумно переписанные режиссером, публика оживленно откликается на иронический подтекст. Герои во время действия непринужденно покидают сцену, занимают зрительские места, шествуют по проходам, устраивают перепалки, в том числе, с режиссером, то и дело возникающим в партере. Смех в зале звучит постоянно: так реагируют зрители на режиссерский сарказм и фантазию, и надо видеть, с каким явным удовольствием во всем этом купаются артисты.

Один из главных героев спектакля Егор Глумов (Кирилл Власов) – молодой честолюбивый тихушник, хищник, до поры прикрывшийся шкурой агнца. В его уста режиссер глумливо вложил реплики чеховского Треплева. Только трепетный чеховский герой вызывает сочувствие, даже сострадание, а Глумов - лишь язвительный интерес. Конечно, этому щелкопёру никогда не описать, как блестит горлышко бутылки в лунную ночь, не сочинить страстное любовное послание  девушке.

Однако, он все же по-своему чувствителен, и его чувства обращены к матери - там вся его любовь, боль, стыд и презрение: «Перемени повязку, мама, ты это хорошо делаешь… только, отчего ты все время поешь бардовские песни, тебя ведь даже на Грушинский фестиваль не приглашают…».

Глафира Радиковна (Сергей Епишев), мать Егора – типичный представитель старой московской интеллигенции: бедной, но гордой обладательницей  «нищей  вонючей квартиры» (правда, на такой модной сегодня Малой Бронной). Когда-то из двух братьев-близнецов Глафира выбрала в мужья скромного ученого, а не удачливого бизнесмена, чего сын не может ей простить всю жизнь. Богатый дядюшка Нил Мамаев (Александр Семчев), посетив  родственников, умиляется сохранившимся памятным реликвиям прошлой жизни. Как артисты Семчев и  Епишев от лица своих героев вспоминают общую романтическую юность, это надо видеть: душещипательно и смешно.

У бизнесмена Мамаева - в наличии есть все для счастья: квартира в элитном комплексе «Гумилев», дача в элитном поселке «Горки роскошные», высокопоставленная жена, а вот любви нет.

Он развлекается с юным певцом Курчаевым (Григория Верник), на которого не жалеет средств:  оплачивает телеграмм-канал «Лейся, говно», покупает четвертое место на Евровидении, договаривается с директором Большого театра господином Уриным насчет выступления на исторической сцене. Квартиру любимчику подыскивает на той же Бронной – «выйдешь из дома, а тут тебе и Новиков, и Рапопорт, и пробка в потолок, и пробка из «Lamborgini». Сотворенная руками Мамаева «звезда» Курчаев «зажигает» на корпоративе его фирмы «Роскурица». И все это смешно, и правдиво до тошноты.

Жена Мамаева (Наталья Щукина) имеет шикарный кабинет в Белом доме, а также руководит благотворительным Фондом «Мама Ева». Она умело наставляет неопытных соискателей красивой жизни, объясняя и показывая юношам все в натуре. Готовый на все,  смазливый племянничек чрезвычайно надобен и удобен чете Мамаевых. Все же свой человек, всё - в семью. Мамаев с удовольствием опекает племянничка, отправляя сладкую парочку на Мальдивы, покупая билеты на дорогого  модного Теодора Курентзиса.

Спектакль "На всякого мудреца" вызывает много язвительных ассоциаций, но есть в нем и трогательные нотки, например, неожиданно уважительное внимание благополучной мамаевской марионетки Курчаева к чужому волеизъявлению. Он вдруг смело поддерживает одиночную пикетчицу Катю (Александр Волочиенко), отстаивающую свободу неизвестного Супченко («Я/МыСупченко»), и обоих тут же упекают за решетку.   Боевая «девушка» Катя - непутевая дочь Крутицкого и Турусиной, активистка ЛГБТ, протестующая назло высокопоставленным родителям, где-то внутри себя уверена, что с ней ничего не случится – мама надавит на папу, папа воспользуется служебным положением и выручит. Когда Крутицкий решает выдать их общую протестную дочь Катю за перспективного послушного Глумова, сына московской интеллигентки Глафиры Радиковны, Турусина (Игорь Миркурбанов) возражает: «Зачем нам эта гнилая генетика?».

Но у Кати есть два варианта: или замуж, или в колонию. Следует замечательная сцена укрощения Глумовым строптивой Кэт с привлечением прекрасной комедии Шекспира.

Богомолов иронизирует, рефлексируя, по поводу старых идеалов и пятой колонны, в составе которой не так давно сам хаживал на демонстрации. Время изменилось. Все бессмысленно. Спектакль – реальная лакмусовая бумажка того, в чем мы сегодня живем. Нил Мамаев в шоке от протестного движения души своего подопечного и подобострастно жалуется Крутицкому, от которого все зависит: "Я ему сколько раз говорил: посмотри, как похорошела Москва! Пусть вот теперь поглядит, как похорошел Магадан!".

В финальной сцене - реплика фильму «Вокзал для двоих»: Мамаев навещает Курчаева в колонии, привозит гостинцы (потом они бегут, чтобы успеть на вечернюю поверку), делится новостями 2025 года. Мамаев рассказывает сидельцу, что в России теперь нет никакого интернета, страна поделена на губернии, в их числе и киевская губерния: «Каким красивым стал Киев при Путине…».

В спектакле раздается всем сестрам – по серьгам. Сочно представлены  отношения чиновников, снисходительно относящихся к слабостям и порокам  друг друга (компромат). Чем выше ступенька карьерной лестницы, тем меньше государственным мужам и женам хочется перемен, ведь права и свободы – это всегда смены/перемены.

Чекист Крутицкий  (Виктор Вержбицкий) мечтает о возвращении порядка. Имперскому госаппарату рефлексирующая интеллигенция, не желающая идти в ногу, поперек горла. Броуновским движением управлять невозможно – поводки путаются. За окном мерещится вернувшийся на свой постамент «железный Феликс». Крутицкий искренне сокрушается: «Молодежь оттого порядку не любит, что не понимает красоты упорядоченного ритма…». Упорядоченные ритмы приходят на ум такие: марши юных нацистов, в унисон вскидывающие руки в приветствии Гитлеру, и стройные ряды счастливых физкультурников, салютующих Сталину на трибуне Мавзолея. Возможно потому, что Мамаева (Наталья Щукина) исполняет такой монолог: "Нацистов можно понять - мир спасет красота. Ведь посмотрите, вокруг одни уроды! Больным, конечно, надо помогать, но мы так генофонд просрем...".

Режиссеру удается собрать или упомянуть, на худой конец, все слои современного общества от Путина и Мишустина до чиновников Белого дома, от Познера и Курентзиса до поп-артистов, от «нашистов» до бизнесменов, от полицейских до спившихся бичей.

По ходу действия звучит много песен, и все они точно вписываются в ткань спектакля. Так, Крутицкий голосом Никиты Михалкова напевает «Мохнатый шмель», прерываясь на съемки своей же программы «Бесогон», а на Троекуровском кладбище бодро звучит Митяевская песня «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…».

- Власть – великое мучение и великий соблазн. Хочется взять ремень и пороть всех долго, вечно. Вы ж не можете не убивать, не воровать, не вожделеть, а ведь двадцать веков прошло... - Из уст Крутицкого эта речь звучит особенно многозначительно.

И очень уместно Константин Станиславский с обложки программки "Мудреца" показывает знаменитый язык Альберта Эйнштейна.

 

Подробности

Автор: Лариса КАНЕВСКАЯ

Категория: Театр Наций

Опубликовано: 26 октября 2021