Спектакль «Гробовщик. Пир во время чумы» - очередная премьера в театральном сериале РАМТа «Повести Белкина», приуроченном к 220-летию Александра Сергеевича Пушкина. В РАМТе уже состоялись премьеры спектаклей цикла «Повести Белкина»: "Станционный смотритель" и "Метель".
В третьей части цикла молодой режиссер Павел Артемьев объединил две «смертельные» пушкинские истории: из «Маленьких трагедий» - «Пир во время чумы», из «Повестей Белкина» - «Гробовщик». Павел Артемьев создал инсценировку, смешав, как мастер высокой кухни несочетаемые ингредиенты, и получив новое изысканное блюдо. Совершенно непохожие произведения переплелись, дополнив друг друга новыми смыслами.
Узкое изогнутое пространство черной комнаты под крышей РАМТа, казалось бы, менее всего приспособлено под показ спектаклей, однако спектакли там идут, и очень успешно. Зрителям нравится это камерное необычное помещение, вынуждающее режиссеров творить и изобретать в необычных условиях.
Маленький зал РАМТа постановщик условно разделил на две части. В центральной части художник Екатерина Витковская (сценография, костюмы и свет), выстроила удивительную инсталляцию: прозрачная высокая башня из бокалов, ваз, рюмок и стаканов выглядит мистически, особенно, когда светится изнутри таинственным разноцветным светом. Обнаженное фортепиано и заунывная скрипка венчают «пир во время чумы». Все это представляется торжественным и печальным, пока звучит музыка. Скрипка одинокого священника (Витковский Игорь) грустит и тоскует. На фоне ее предсмертного повизгивания происходит настоящая вакханалия. Молодой человек без имени (Прохор Чеховской) в обтягивающем черном трико с изображением скелета совершает немыслимые телодвижения, бесстрашно ударяясь оземь, и делая это столь пластично (хореограф Никита Петров), что страх лицезреть многочисленные переломы постепенно отступает.
Рок-красотка Мэри (Виктория Тиханская) затягивает красивую и жалостную песню, беременная тихоня Луиза (Александра Аронс), нежно и безнадежно прикрывая руками будущее дитя, как и вся безумная компания, забывается в обрядовых плясках и оргиях. Из прозрачной башни тянутся бледные руки (некий сюр в духе Дали). Вся компания под руководством Председателя (Иван Забелин), поднимая хрустальные бокалы, славит чуму, истерично смеясь над собственным бессилием, растворяя страх и горечь в кроваво-красном вине.
«Гробовщик» Адриан Прохоров (Андрей Бажин), не обращая внимания на «пирующих во время чумы», периодически врывается в зал со стороны зрителей с взволнованными сентенциями о наболевшем:
- Ну почему люди не хотят умирать?!
- Лицо мертвеца значительней!
- А вы знаете, какие я гробы делаю?! Еще ни один покойник не пожаловался!
Смерть кормит гробовщика: больше покойников – больше гробов, следовательно, он богаче. Благодаря своему ремеслу, он смог переехать с Басманной в желтый домик на Никитской. При этом Прохоров хочет, чтобы к его делу относились с должным почтением. Но всем все равно. Каждый раз гробовщик появляется в дверях с обиженным страдальческим монологом, прерывая пир. Впрочем, разгулявшаяся компания его не замечает. В отличие от Гробовщика, пирующая компания легкомысленно небрежно относится к смерти.
Правда, и Гробовщик выскакивает из-за двери и все веселей делится бытовыми рассказами о гробах, смертельных случая и самоубийствах.
Жажда жизни для тех, кто столкнулся со смертью в погибающем городе, и воспел ее никак не пересекается с безразличием профессионала, зарабатывающего на смерти. Кто из них более циничен, решить трудно.
Всего пятьдесят минут спектакля настраивают зрителя на вечное. А вечная тема – Человек и Смерть – всегда будет волновать живущих на Земле, пытающихся обрести смысл в земном существовании и уходе в неизвестность.
В спектакле также используются фрагменты произведений: "Смерть Ивана Ильича" Толстого, "Бобок" и "Два самоубийства" Достоевского, "Скрипка Ротшильда" и "Оратор" Чехова.
фотографии с официального сайта театра
текст - Ия Михалькова и Лариса Каневская