В рамках фестиваля «Фабрика Станиславского» прошел показ питерского Театра им. Ленсовета. Айдар Заббаров, ученик Сергея Женовача, подарил повести Льва Толстого «Казаки» сценическую жизнь, порядочно изменив ее лицо…
Спектакль «Беглец» вошел в репертуар Театра им. Ленсовета. Надо отметить, что и режиссер, и главный герой повести (Alter ego писателя), и артист Александр Крымов, исполняющий роль дворянина Оленина – все молоды, все - ровесники. Юнкер Лев Толстой начал писать свою повесть в двадцать пять лет, после своего возвращения с Кавказа, долго переосмысливал ее, мучаясь и переписывая главы. Инсценировка этой повести, превращенная Айдаром Заббаровым в спектакль «Беглец», выглядит скороспелой, залихватски непродуманной. Никто не требует от молодого режиссера неторопливой мудрости классика, но ставить спектакль о жизни казаков, не углубившись в их культуру, быт, традиции, характеры – довольно легковесно.
Вряд ли, стоило демонстрировать, что повесть «Казаки» так актуальна, вставляя в спектакль эпизод с суровым спецназовцем из 90-х гг. – ни Толстой, ни зритель в этом не нуждается.
Еще хотелось бы, чтоб Айдар Заббаров, прежде чем придумывать эффектные мизансцены, помнил (знал) казачий уклад. Во-первых, казачки не смели ходить с распущенными волосами (повыдергали бы им родители все космы). Актрисы на сцене, конечно, смотрятся прекрасно, и волосы у них - красивые, но притягательность героинь не должна ограничиваться лишь этим. Во-вторых, виноград со времен древней Греции не давят голыми ногами, это всё – кинокрасивости от Челентано. Давить виноград – тяжелый труд, этим занимаются мужчины с помощью деревянных прессов или руками, а в «Беглеце» режиссер устроил из тяжелого производства продолжительное девичье шоу, кстати, у Толстого девушки не давят вино, а собирают виноград.
Молодой режиссер, желая расцветить спектакль остроумными сценами, малость «пересолил». Вот один эпизод дружеской попойки, когда юнкер Дмитрий Оленин (Александр Крымов) предлагает казаку Лукашке (Иван Батарев) фляжку, а тот в ответ, усмехнувшись, глотает вино прямо из 20-литровой канистры, сразу понятно, кто – настоящий мужик. Минут пять смотреть, как парни, обливаясь и захлебываясь, распивают бутыль, еще терпимо, но герои продолжают возлияния, а терпение зрителей, тем временем, кончается: актеров жалко и хочется антракта, однако, и после антракта картина не меняется. Собутыльники, словно, и не расходились: вокруг них аккуратно расположилось уже несколько пустых пластиковых канистр. Ну, что сказать, кроме того, что многократно повторенная шутка перестает быть смешной.
Как я понимаю, не только инсценировка, но и сценография - авторская, то бишь, режиссерская. Уложенные друг за другом деревянные ящики (они же – сундуки, лавки, столы, гроб и винный погреб) олицетворяют еще и дорогу, станицу, дворы, звонко отстукивая суетную беготню «казаков-разбойников». В профессиональном (трехчасовом) спектакле такое «капустничество» разочаровывает. Рассадка зрителей по обе стороны помоста – подиума, вытянутого между рядами, заранее предопределяет выход / проход героев по линеечке, как на модном показе – некое заигрывание с фэшн-индустрией…
Также утомителен момент с летящим голубком, которого имитирует трепещущая рука девушки. Ей-богу, как рука-то ее не отвалилась - столько времени махать тряпочкой. Птичку жалко…
Еще жаль главного героя – ни на что непригодного дворянского сына Оленина. Попытки героя повести найти себя, сбежав от светского общества и пустого времяпрепровождения, не приносят нужного результата: Оленин со своей рефлексией слоняется и путается у всех под ногами. Это - у Толстого. У Заббарова Оленин (Александр Крымов) больше похож на несмешного клоуна с ярко-выкрашенной рыжей головой и отличается от остальных персонажей только внешностью. В нем трудно заметить зарождение и развитие чувств, так роскошно описанных великим классиком.
В спектакле из роскоши – только чудные песни терских казаков, все остальное выглядит плоско, порой, даже пошло. Нет, не все, есть исключения, например, немая сестра Луки (София Никифорова), которой режиссер поручил произносить (!) красивые цитаты из повести Толстого о совершенстве горного Кавказа. Говорит «немая» очень искренне и трогательно, и вообще, она - живая и непосредственная.
Запомнилась также мать Луки (Анастасия Дюкова). Яркая актриса внятно передает переживания матери задиристого сына. Правда, слишком утрированным показался эпизод, когда мать, резко стягивая одежду с пьяного сына, шлепает парня так, что голова его несколько раз ударяется о деревянный настил. Выглядит это нарочито и нелепо, хотя… пара зрительниц пришла в восторг и неуместно развеселилась.
Теперь о любви, вернее, о ее отсутствии. Оленину в «Казаках» Льва Толстого несказанно повезло испытать сильное чувство, а в «Беглеце» Айдара Заббарова у героя случился лишь побег от любви. Основной акцент спектакля сместился к убийству, в результате чего, главным героем явился не Оленин, а Лука (Иван Батарев), выстреливший в абрека, возможно, это связано с разными уровнями актерских личностей. Надо признать, что персонаж, сыгранный Иваном Батаревым, вышел сильным, мощным, достоверным.
Артисту удалось достоверно показать изменение личности Луки от безбашенной горячности и радости сомнительного подвига до разочарования собственной жизнью. С любовью у лихого казака отношения сложные. Вроде бы женитьба его – дело решенное и ожидаемое, да только все время откладывается – ему еще погулять охота. Зато его неприступную невесту – красавицу Марьяну (Лидия Шевченко) давно приглядел скучающий юнкер.
У Толстого Оленин, очистившийся от наносного и фальшивого, наконец, понимает, что любит эту гордую, непокорную, чистую девушку, настоящую казачку. В спектакле же дикая красавица чересчур уверена в своей неотразимости, хотя дворянина явно заманивает, а остальные девушки вообще выглядят просто доступно. Так, в одной из сцен девки-казачки, прирученные неким дворянином Белецким (Марк Овчинников) к подачкам, берут из его рта монеты в поцелуе. Белецкий велит Марьяне поцеловать таким образом Оленина. После чего, по разумению режиссера, начинается взаимное влечение Марьяны и Дмитрия, хотя в повести Толстого их интерес зарождается не так пошло и внезапно.
Три часа спектакля вполне достаточно, чтобы задержаться на самых важных моментах повести, но драгоценное сценическое время было растрачено на ненужные гэги с бутылками, лихое разрубание огурцов шашкой и пр.
Жаль…
фотографии Галины Фесенко
спектакль "Беглец", Театр им. Ленсовета, фестиваль"Фабрика Станиславского"