Олег Липовецкий – актер, режиссер, писатель, драматург, продюсер, художественный руководитель Театра «Шалом» написал очень личную книгу, из которой сделал пьесу, которую на сцене его театра поставила режиссер Юлия Каландаришвили. Это – не мемуары, а художественная проза воспоминаний абсолютно реального героя, которого на сцене воплощает сам автор, что для него, как артиста, усложняет задачу, но тем ценнее для зрителей, настроенных на ту же волну, а также на непосредственное восприятие и общение .
«Жирную Любу» Липовецкого нельзя параллелить с тем, что делает Евгений Гришковец, который в своих моноспектаклях также предпочитает интонацию доверительной исповедальности. Герой Гришковца несколько приглажен, немного прикрыт, а у Липовецкого – все нараспашку, полное обнажение души, нет даже прозрачной занавесочки – в рамах без стекол мы видим реальный портрет очень живого маленького мальчика, потом первоклашку, потом тинейджера и, наконец, взрослого молодого парня по имени Олег. Все это происходит на глазах, и легко веришь в несколько возрастов, сыгранных артистом Липовецким без грима и переодеваний, только мимикой, меняющимся выражением глаз и телесными перемещениями. Ей-богу, когда герой в четырнадцать лет после санатория сбросил десять килограммов, мы реально увидели, что жирненький неуклюжий мальчишка превратился в похудевшего счастливого подростка.
Герой спектакля Олег Любашевский (отсюда и прозвище – жирная люба), честно, без купюр, делится смешными (со стороны) и страшными (изнутри) эпизодами из собственной жизни, время от времени обращаясь в зал, кидая и получая обратно брошенный «мячик» очередной эмоции. Зрители охотно откликаются, смеются, утирают слезы, кричат, подсказывают, поддерживают, одобряют монологи героя. На сцене, помимо рамок в человеческий рост и одной маленькой со стеклом на которой можно писать и стирать слова, присутствует кассетный магнитофон с музыкой Глеба Колядина и диапроектор, стул, торшер, настольные лампы (художник Евгения Платонова) и портрет неизвестной красавицы, попеременно символизирующей все «любови» Олега.
Детство Олега с одной стороны, счастливое, потому что в семье всегда главенствовала взаимные любовь и уважение, с другой стороны, несчастное, потому что интеллигентного еврейского чересчур упитанного мальчика окружающим людям с другими пунктами и параметрами биографии трудно не буллить, не троллить, выражаясь сегодняшним языком. Каждый шаг мальчика за пределы дома вполне сравним с выходом в открытый космос, в котором человеку без специальной подготовки пребывать опасно.
И детский сад, где к Олегу немедленно пристало «еврейское счастье» неожиданных и смешных несчастных случаев, и школа, в которой Олега годами тиранил агрессивный одноклассник Дима Титоренко, и летние месяцы у бабушки в чудесно пахнущем доме в Крыжополе, и жизнь в санатории…
– на этом пестром фоне происходят малышовые истории и разворачиваются проблемы переходного возраста. Здесь есть все: смех и страхи, ужасы и страсти.
Сердце зрителя замирает и прыгает, то от сочувствия, то от радости, то от узнавания деталей собственной жизни.
В спектакле много действующих лиц – они появляются в том порядке и так живо, как выпукло их описывает Олег, а некоторых даже рисует на маленьком стеклянном табло. И даже не знаю, какие истории трогают больше – о любви и победе над собой или о провалах. Наверное, все-таки те, что касаются семьи. Не представляю, кто сумеет не заплакать, когда Олег рассказывает про бабушку Риву - после трех лет заключения в фашистском гетто, расстрелянную, случайно выжившую, похоронившую трех убитых детей, и вышедшую второй раз замуж, и родившую в сорок девять (!) лет дочь, у которой потом родился Олег, написавший и сыгравший все это.
Отрадно видеть в зале подростков, живо переживающих взросление героя, пусть и из другой эпохи, но проблемы возраста, комплексы все равно схожи, а буллинг и троллинг - слова новейшего времени.
Спектакль «Жирная Люба» можно было бы отнести к комическому стендапу по тому заразительному смеху, которым откликается на выступление актера (оратора) публика, если бы не высокие трагические ноты, вызывающие в зрительном зале повышенную влажность.